Курск

общественно-политический еженедельник

12+

Неизвестная Гурченко

12 ноября знаменитой и всеми любимой советской и российской актрисе театра и кино, певице, Народной артистке СССР Людмиле Гурченко исполнилось бы 79 лет. Она отдала кино больше полувека. За это время, казалось, вся ее жизнь стала достоянием общественности. Но многого мы о ней не знаем.

Голодное детство

- Однажды в 2000 году выхожу из кабинета, смотрю, по коридору школы прогуливается женщина в элегантном пальто, шляпе и перчатках, - рассказала одному из изданий директор харьковской гимназии №6 Леся Зуб. - Оборачивается - Гурченко! Я просто дар речи потеряла! А Людмила Марковна спокойно так говорит: «Это вы теперь здесь директор? Я тут десять лет проучилась. Хотите, покажу, за какой партой сидела?»… Людмила Марковна потом еще несколько раз приезжала, и мы с ней встречались, разговаривали. Она с удовольствием вспоминала свое детство.

Как-то раз в Москве к Гурченко подошел мужчина и тихо сказал: «А ведь мы с вами вместе воровали…» Людмила Марковна растерялась, но потом догадалась, о чем он, и пригласила земляка в кафе. Имелся в виду эпизод, когда ей еще и шести лет не исполнилось, - именно тогда началась война. В октябре 1941 года в Харьков вошли немцы. Облавы, аресты, казни, проблемы с продовольствием, комендантский час... А Люся знай себе носилась по городу с мальчишками - такими же голодными, как и она. Однажды ей предложили постоять «на шухере» на рынке - добычу потом разделили. Вот из этой-то компании и был тот мужчина.

Ее мать, Елена Александровна, узнав об этом, просто-напросто заперла дочку дома. Но есть что-то было надо... К счастью, Люся уже тогда так хорошо пела, что ей за «выступления» нет-нет да и отрезали кусок хлеба, наливали тарелку супа. А у кого в Харькове в 1941 году была еда? У немцев. Вот девочка ходила к части и пела песни из их фильмов, крутившихся тогда в кинотеатрах. Солдаты, скучавшие по дому, были в восторге! Заработанного хватало и Люсе, и ее матери.

Бойкот за «предательство»

- Нам с Люсей было лет по восемь, когда мы познакомились, - говорит школьная подруга Гурченко Нина Свит. - Помню, как Люся появилась в школе №6 - ни платья, ни чулок у нее не было. Она ходила в шароварах и в куртке, сшитой из байкового халата. Война ведь еще не закончилась, кругом бедность. К сентябрю 1944 года в Харьков стали возвращаться эвакуированные, их дети пошли в школу. Вот тут-то все те, кто пережил оккупацию, стали слышать за спинами презрительное: «Овчарки немецкие!». А уж Люсе доставалось в особенности: она же перед немцами пела, значит «предательница» вдвойне. Но постепенно ситуация разрешилась: перед сеансами в кинотеатрах стали показывать кинохронику, где зверства немцев на оккупированной территории были показаны во всех подробностях.

Вот стану актрисой…

- Все школьные годы проучились по системе раздельного воспитания - мальчиков с девочками объединили только в 1954 году, а мы окончили школу в 1953-м, - делится воспоминаниями Нина Свит. - Общаться с мальчиками мы могли только в Доме пионеров. Вот Люся там и влюбилась в Вову Серебрийского. Сразу было видно, что она очень старается ему понравиться: смотрит выразительно, смеется мелодично, словно колокольчик, и какие-то смешные истории все рассказывает... Но ничего не получалось. Вова вел ее в танце со скучающим выражением лица. А в итоге и вовсе выбрал себе в подружки другую девочку. Люся пролила из-за всего этого немало слез: «Вот стану актрисой - у меня таких, как он, тысяча будет!»

Помню, как, проскучав на уроках, Люся после звонка хватает портфель и бежит к пианино. И импровизирует, на ходу подбирая мелодии, которые накануне слышала в кино. Вокруг собираются девочки, смотрят на нее. Но Люся к этому и стремится! Учительница математики Евдокия Семеновна сокрушалась: «Ой, Гурченко, Гурченко, що з вас будэ?» А Люся взяла и ответила: «Да нужна мне ваша математика! Когда я стану актрисой, мне она не понадобится!» Об этом тогда вся школа говорила - так ведь не принято было с учителями разговаривать. В другой раз все обсуждали заносчивое поведение Люси, когда она, откусив по ошибке от чужого бублика, заявила рассерженной хозяйке: «Да ты еще будешь гордиться, что у тебя сама Гурченко надкусила бублик!» 

«Если тебе плюют в спину, значит, ты идешь вперед!»

- Вскоре после головокружительного успеха в фильме «Карнавальная ночь» у Люси начались большие неприятности, - рассказывает земляк актрисы Константин Шердиц. - Дело в том, что вся страна уже считала ее кинозвездой, а значит, богатой и благополучной. Люсе приходило много писем с просьбой выслать денег. А она тем временем была бедной студенткой, имела единственное пальто и ездила в троллейбусе. Естественно, ей хотелось подзаработать. А тут ее как раз стали приглашать на всякие концерты и за песенку «Пять минут» совали деньги в конвертах - помимо официального гонорара. Этот факт выплыл и был раздут. И вот сначала в московских газетах появились заметки о нечестной жадной артистке, потом и наши подключились. Можно только представить, каково Гурченко было читать в харьковских газетах о «выскочке с Клочковской улицы» (так и было написано!), которая зазналась и стала себя вести как звезда. Ну а последней каплей стало письмо, которое кто-то прислал Людмиле: «Что же вы нас опозорили, землячка?» Вот тогда она и поклялась в родной город больше не приезжать. Она гордая была. Говорила: «Если тебе плюют в спину, значит, ты идешь вперед!» Уже в 1996 году, когда, будучи руководителем Харьковского управления культуры при мэрии, создал клуб земляков, я позвонил Людмиле Марковне и пригласил ее приехать. Сначала она - ни в какую! Я едва успел сказать: «Это вам звонят из мэрии Харькова», а она уже пошла в атаку: «Что-о-ооооо? Харьков обо мне вспомнил? Ой, вот только не надо этих громких слов: «Мы - земляки, мы вас любим». Я этому не поверю!» И трубку положила. Но я еще несколько раз звонил. В конце концов Люся смягчилась. И приехала! И даже призналась: «Ты знаешь, Костя, я ведь много-много лет ждала такого вот звонка!» Оказалось, город ей даже снился, и Гурченко просыпалась в слезах, с мыслью: «Господи, неужели я так и помру, не побывав на родине?»